Дзирты не отличаются кровожадностью...это во-первых...

Вышел месяц из тумана,
Вынул ножик из кармана...
Я решил показаться вам на глаза, чего давно уже не делал.
С новым переводом и краткой вестью о том, что жив и относительно здоров.

Название: Fool
Автор: Nariel
Фэндом: Forgotten realms
Герои: Энтрери, Дзирт, маячит Кэтти
Таймлайн: "Беззвездная ночь", блуждания по тоннелям
Примечание: У автора очень необычный взгляд на происходящее и особенно на Дзирта. Дроу здесь сам не свой. Можно списать на то, что еще не восстановился, но... с натугой. А перевела за то, что в свое время этот фик заронил в мою голову много зерен для разных симпатичных идей.

В бесконечных туннелях Подземья любое слово или шорох преодолевали мили, неизбежно размываясь в ничто - но в этой беззвездной, вечной ночи было слишком много враждебных ушей, чтобы рисковать жизнью за потворство своим желаниям. Какой бы привлекательной не казалась перспектива выколоть темные, преследующие его глаза, крики – в какой-то мере приятные крики – привели бы к ним нежеланных гостей. К тому же, они заключили… соглашение. Проклятье.
Не убивать Энтрери, не убивать Энтрери, убивать… нет, не убивать… о боги!
Его размышления перебило тихое «в чем дело?». Кому-то было не занимать наглости. Дзирт медленно закипал.
- Ты смотришь мне на спину так, словно в ней заключены все тайны мироздания, - было сказано с интонациями, которые у любого другого показались бы невинными.
- Я? – прошипел в ответ Дзирт, стоически подавляя желание заорать в голос. – Ты все время… идешь, уставившись на меня.. и с этой усмешкой, и..
Он запоздало осознал, что имевшихся в его распоряжении слов изрядно не хватало, чтобы передать накопившееся раздражение. Так было всегда – ими двумя руководило скорее чувство, нежели разум, и каждый вздох оппонента воспринимался личным оскорблением. Их возмущал самый факт того, что оба существовали в этом мире.
- В легкой улыбке нет ничего зазорного, До’Урден. Она отвечает всем нормам приличия, принятым в цивилизованном обществе. К тому же, наше временное перемирие не запрещает мне оценивать – и делать выводы.
Разумные доводы – если бы они исходили не от Артемиса Энтрери, исключительного мерзавца.
- И что же ты надумал? – бросил Дзирт, почти чувствуя под пальцами родные скимитары.
- Знаешь, едва мы выйдем, как по Фаеруну прокатится весть о Благородном Дзирте До’Урдене, Доблестном и Отважном, о том, как он спустился едва ли не в преисподнюю, в родимый дом, ради своих друзей... – в ином месте в иное время Дзирт снял бы воображаемую шляпу перед невероятной способностью Энтрери обрамлять речь заглавными буквами, - ...сказочка для детей, благородная до тошноты. И полный абсурд, в придачу. А ты отказываешься это признать, что более чем смешно, на мой взгляд, и потому я улыбаюсь. Ужасно сожалею, о наш Герой.
- О чем ты говоришь?
- Ты пришел туда, потому что это был простейший выход.
- Простейший?!
- О, верно, ты мог попросту сбежать, предоставим своим друзьям… - от скопившейся иронии волосы становились дыбом -... расхлебывать заварившуюся кашу самостоятельно. Что ж, простейший выход из нравственно приемлемых. Ты не сладил с чувством вины и с ответственностью, которая навалилась вместе с ней, и потому побежал умирать, только бы заглушить свою совесть. Вместо того, чтобы взглянуть в лицо настоящему врагу – с армией дварфов за спиной. Ты же не настолько глуп, чтобы поверить, будто старухе Бэнр понадобился ты один? Или… настолько?
Он думал, что ознакомился в застенках Первого дома со всеми возможными разновидностями боли, но эти слова доказали, что он ошибся. Они пробрались глубже. А то, что произнесла их эта безнравственная, жалкая пародия на человека, лишь растравляло рану. Хотелось лечь на пол, свернуться в клубок и закрыть глаза – хотелось еще больше, нежели насадить Энтрери на меч.
- Я…
- Какое к бейлорам бескорыстие? Бескорыстные не выживают, святой Дзирт До’Урден. Ты принес жертву на алтарь самому себе, на алтарь своей совести. Без нее проще, скажу я тебе... но ответь мне, это сработало?
- Ч-что?
- Грело ли тебе душу осознание собственной порядочности, когда они рвали тебя этими маленькими крюками и прочей дрянью? Я заметил на них кровь.
- Заткнись.
- Сняло ли это камень с твоей души? Был ли ты счастлив, помирая за Добро и Справедливость?
- Заткнись!
- Искупил совершенное зло? Нет, До’Урден! Я скажу тебе, о чем ты думал: ты думал, что сделаешь всё, что угодно, абсолютно всё, чтобы этот кошмар закончился!
- Ты ничего не знаешь! – прошипел Дзирт, по-прежнему беззвучно. В его глазах плясала та же граничащая с безумием готовность убивать, как прежде в Мензоберранзане, одну темную вечность назад.
- Ну, нечто вроде. Мысли твои явно были не на друзьях, которых ты «спас» и обезопасил своим благородством. Или, быть может, ты тешил себя тем, что это не прелестная Кэтти-бри билась в цепях… прежде, чем все это утратило значение
Изможденный пленом темный эльф дрожал, ничего не желая так сильно, как заглушить этот ровный, бесстрастный голос навсегда, и шептал вновь и вновь «нет, никогда», зная, что правды в этом немного. И Энтрери, с чьего лица давно сползла усмешка, прекрасно это знал.
- Кто лжет сейчас, До’Урден? – все же добавил он, словно кинжалом ударил.
- Просто… замолчи.
- Уже. Не забывай, что ты дал слово.
«Забудь», - искушающе выдохнула та часть Дзирта До’Урдена, о существовании которой он и не предполагал, - «Убей его, это пойдет на пользу всем…». В чем смысл подобного обещания, выпустить убийцу в подлунный мир, позволить ему разгуливать на свободе? Не окажется ли кровь его будущих жертв на руках Дзирта? Ассасин пробрался мимо к выходу, едва слышно зашуршав потрепанным плащом, оставив Дзирта в напряженных раздумьях: пришел его черед стоять на страже. Кэтти, явно затосковавшая в одиночестве, была куда более желанной кампанией… и все же, когда она устало прошла внутрь и устроилась как могла на одном из более гладких пещерных выступов – том, который ранее облюбовал Энтрери – он не мог не вздрогнуть под ее обожающим взором.
Прощальные слова Энтрери, хриплым шепотом сказанные ему в ухо перед уходом, не выходили из головы.
- Боги знатно пошутили. Потому что не было на тебе никакой вины. Старая карга всего лишь искала повод выбрать воинов со всего города, чтобы наложить свои морщинистые руки на сияющий митрил. Сошел бы любой. Тебя припомнили не в том месте не в то время... я не из милосердия тебе это говорю. Меня нисколько не волнуют твои терзания на пустом месте. Но, видят боги, я хочу отсюда выбраться, а ты знаешь дорогу. Так, ради разнообразия, сконцентрируйся на ней.
Так он и сделает.
Хотя бы затем, чтобы никогда, никогда больше не видеть этих пронизывающих холодом карих глаз.

---

Извините. Охренел. О___О

Пойти узнать, что говорит тебе нумерология: uborshizzza.livejournal.com/772616.html

Кто я после этого? Х__х

---

Солнце вышло из-за туч...

Чувствую себя, мать его, фениксом.
Сижу и поедаю апельсины.
Как же все-таки восхитительно быть живым...и влюбленным...
*улыбается* ...почти что в весь мир.

---

Если не я, то никто...

Помните, я просила себе в подарок перевод "Devil takes himdmost"?
Так вот, я таки решилась забабацать себе сей подарок сама.
Ну и, для затравки, самое начало...
(в следующий раз обновлю только к концу главы, просто сегодня что-то нашло)

Название: …и дьявол возьмет отстающего
Глава 1. Каждый сам за себя…

Энтрери видел, что Джарлаксл вознамерился втянуть их в очередную авантюру – когда речь заходила о хитроумном дроу, двух мнений на этот счет быть не могло - но подробностей ассасину выведать не удалось.
Конечно, темный эльф никогда не лез за словом в карман…
И это было палкой о двух концах. С одной стороны, подтрунивая друг над другом и изощряясь в словесных баталиях, они сами не замечали, как пролетало время: Энтрери нечасто бывал в обществе бардов и им подобных, и с некоторым для себя удивлением открыл, что такие путешествия не слишком утомляли. С другой стороны, временами казалось, что Джарлаксл будет молоть языком, пока солнце не погаснет, а Энтрери относился к тем людям, что предпочитают разговорам молчание – уютное, долгое и содержательное. Он всё чаще подумывал позаимствовать у спутника магический свисток, чтобы форсировать эту благословенную тишину.
За невозможностью достать свисток с режущей глаз особы Джарлаксла, человек завел привычку блокировать излишние звуки. Правда, побочным эффектом этого метода стали потери редких кусочков полезной информации. Как-то раз он поразился, заметив вдруг, как Джарлаксл со знанием дела вещал о любопытных торговых перспективах, открывшихся в печально известном Порту Черепа. Стоило только ассасину проявить интерес, как несносный дроу сменил тему.
Невзирая на словоохотливость, Энтрери пока не удавалось подловить дроу на слове. Если даже темный эльф преследовал свои личные цели, уводя их в сторону от привычных путей, он не подавал виду.
Признаться, Энтрери было всё равно, куда идти: это направление ничем не отличалось от любого другого, пока он не определит, что ему делать с остатком своей жизни. Он не был силен в рефлексии; будущее оставалось туманным, и в нем отсутствовал не только план, но даже установка – хотя ассасин твердо решил, что будет брать от жизни всё. В чем-чем, а в этом ему определенно недоставало практики.
В странствиях Джарлаксл завел их в места, мало знакомые обоим – приложив к этому немалые усилия. Договориться о проезде на корабле, пересекавшем Море Упавших Звезд, было нелегко, тем более, что Джарлаксл находил отговорку всякий раз, когда всплывала тема маскировки.
Они сошли с корабля в порту Илджака под знойными лучами полуденного солнца и при повышенной – как всегда в этом регионе – влажности. Жара не беспокоила бы Энтрери, не дополняй ее сырость, пропитавшая воздух: казалось, он вдыхал густой туман, что оставляло ощущение легкого удушья. Вдобавок, избыток влаги заставил дорожные костюмы липнуть к телу. Даже изысканное перо Джарлаксла чуток обвисло.
На темном эльфе влажность не сказалась – как и солнце с жарой; но он немедленно пожаловался на способность солнца извлекать тошнотворную вонь гниющей рыбы и водорослей из деревянного настила. То же творилось и в других портах, какие они имели удовольствие посетить, но здесь запах был силен и неприятен вдвойне.
На пристани, само собой, было шумно. Волны плескались о корабельные борта, служа фоном для множества других мелодий. Извечный скрип крупных деревянных судов, подвязанных у причала, вплетался в рокот волн полифонией. Неразборчивый гвалт толпы - матросы, пассажиры, вьючные животные, приветственные крики людей, встретивших старых знакомых – представлял лейтмотив. Ну а пронзительные крики бесстыдно прожорливых чаек, дерущихся с неуступчивыми торговцами рыбой, и еле слышные отрывистые ноты свистков, используемых на многих кораблях, звенели беспорядочной какофонией надо всем прочим.
Если говорить о виденном, то картины из жизни рабочего люда, наблюдаемые на причале, ничем не отличались от наблюдаемых повсеместно. Толчея была ожидаемым субпродуктом деятельности порта, для большинства людей пугающим - для Энтрери же это было непрошеным напоминанием о том, насколько он презирает немытые толпы. Неприметный ни ростом, ни одеждой, ассасин с быстротой и легкостью скользил в толпе, хотя его движениям добавляло резкости отвращение к вони, оседавшей в такой тесноте и на нем самом.
Появление темного эльфа, напротив, не прошло незамеченным, и вселяло на лица господствующей части населения напополам ужас и изумление. Паре не потребовалось много времени, чтобы осознать, что первый раз люди в испуге оборачивались из-за гладкой кожи цвета эбенового дерева, но вторично - завидев шляпу дроу.
- Милостивая Ллос, - тихо засмеялся Джарлаксл, перемещаясь вместе с людским потоком, - Почему мы не явились сюда раньше? Здесь, по крайней мере, распознают великолепие, когда видят его.
Чувствуя неловкость от всего того внимание, которое, несмотря на безумное число народа, давившего со всех сторон, привлекал его спутник, Энтрери неудачно попытался оглядеть толпу из-за той внушительной преграды обзору, коей была шляпа с плюмажем. Воистину, по временам скромный рост неподдельно досаждал ему. Он не стремился выбраться наружу: человеческий поток и сам нес к выходу. Он выглядывал ключи к разгадке того, почему чудовищная шляпа приковывала взоры.
- Сомнительно, чтобы их занимало прискорбное отсутствие у тебя чувства стиля.
Не заметив ничего из ряда вон выходящего, внимание ассасина переключилось на сопутствующие их продвижению высказывания. Большая часть услышанного была совершенно бесполезна и в чем-то сходилась с оценкой убийцы. Больше, нежели случайный комментарий, были брошены в адрес дерзости дроу. Иногда Энтрери поражался, отчего его самого ничуть не обременяет пребывание в столь цветастой кампании. Ответ был прост; Джарлаксл служил непреходящим средством отвлечения внимания. Кто бы побеспокоился искать Энтрери, когда поблизости маячила прекрасная мишень в лице Джарлаксла? Это идеально отвечало их нуждам.
Прежде, чем что-либо, дающее зацепку, достигло его ушей, Джарлаксл уже манил спутника взмахом руки к обочине. Ассасин закатил глаза, когда под полуденным солнцем блеснула богатая коллекция колец.
Джарлаксл нашел стенд, покрытый разнообразными уведомлениями о награде за поимку местных преступников. Судя по разношерстному собранию женщин и мужчин с явно прослеживающимися навыками владения оружием, стоящих у доски, они не были одиноки в своем интересе. В землях, куда они прибыли, главной статьей экспорта были наемники, и партнеры не сомневались, что группа, к которой они прибились, состояла сплошь из местных.
Деревянное извещение в центре стенда господствовало над окружавшими его бумажками. Оно выделялось вдвойне тем, что под выцветшим изображением разыскиваемого не было представлено длинного перечня преступлений. Взамен там значилось: «Кастея Векч, разбойничий вожак. Доставить живым. В приемлемом состоянии, с оружием либо без оного. Метод на усмотрение». Указанная награда находилась на уровне с теми, что прежде запрашивал каждый из компаньонов за свои услуги. Пара остановилась, охваченная разделенным на двоих профессиональным интересом.
- Как бы ты истолковал «доставить в приемлемом состоянии»? – открытый глаз Джарлаксла не покидал деревянное извещение, пока он говорил, - Живым? Нам стоило бы пожурить печатника за избыточное многословие.
- Учитывая оплату, - задумался Энтрери, - я сказал бы, что они согласны на порченый товар. Они ожидают сложности в поимке и дозволяют некоторую свободу действий.
- Мы всегда можем бы убить его для простоты транспортировки и оживить перед доставкой, не так ли? – заинтересованность темного эльфа была очевидна, несмотря на шутливое окаймление.
- Не знаю… - протянул Энтрери в ответ. – Можем ли? Твои трюки включают воскрешение мертвых?
- Все может быть, - ухмыльнулся Джарлаксл, подмигивая ассасину, что выглядело странно в одноглазом исполнении. – Если на бой с атаманом разбойников было брошено столько усилий: деревянное извещение, гравировка, солидная награда за доставку порченого товара… странное творится на свете.
Приобретя известность в сфере, приближенной к охоте за наградами, Энтрери с легкостью экстраполировал для себя ситуацию, опираясь на прошлый опыт:
- Он не тот, кем его называют. Похоже, деяния славного атамана вызывают отголоски в политике и причиняют неудобства власть имущим. И, скорее всего, он вовлечен в войну, которая здесь полыхает.
Джарлаксл подошел к тем же выводам.
- Ах, метод Мензоберранзана советует угнетателям использовать слово «разбойник», когда пресловутые разбойники употребляют термин «борец за свободу». Он может оказаться благородным человеком, вступившим в бой по достойным того причинам.
- Но золото остается золотом, - бесстрастно отметил Энтрери.
Наемник кивнув, отчего пушистое перо на его громадной шляпе согласно заколыхалось.
– Верно. Я пойду дальше и скажу, что золото замечательно всегда. Тогда… Захватим же жестокосердного злодея и поможем правосудию свершиться!
Человек фыркнул, привыкнув к излишней театральности своего компаньона.
- Раздобыть информацию будет просто, учитывая, как высока объявленная награда. Думаю, нам придется беспокоиться о том, чтобы другие не захватили его прежде нас.
Как интриган, прошедший закалку в паутине Мензоберранзана, городе самых изобретательных и беспощадных заговоров в мире, Джарлаксл только улыбнулся.
- Тогда нам придется быть на шаг впереди их самых смелых догадок и сразу за их спинами. Либо использовать третью группу, чтобы расчистить дорогу. Но сперва стоит поспрашивать местных.
Прежде, чем Энтрери мог возразить, Джарлаксл развернулся к одному из уже немолодых наемников, изучавшему иной плакат.
- Послушайте, уважаемый, - начал дроу самым милым тоном, - кто этот разбойник Векч?
Энтрери с глубоким внутренним удовлетворением отметил, что в ответ эльф получил немногим больше, чем поворот головы, прищур темных глаз и презрительное хмыканье при виде шляпы.
– Векч? Я полагал, ты из Сеспеха, но, похоже, дыра, из которой ты вылез, находится много дальше.
Джарлаксл дружелюбно кивнул, не подав виду, задело ли его намеренное оскорбление.
– Не только дальше, но и глубже, уважаемый. Полагаю, вы могли бы просветить меня и моего соотечественника, на кого мы покусились.
При этих словах неприветливый собеседник повернулся и, не выпуская фатоватого эльфа из поля зрения, смерил Энтрери взглядом. Увиденное ощутимо добавило его манерам уважения.
- Последние пять лет он возглавлял мятеж против Элеса Вианара, некоторыми именуемым Сиятельным Лордом Чондата. На вашем месте, я выбрал бы цель попроще. Мало того, что ублюдок скользкий, как угорь, у него слишком хорошая репутация – и у него одного, о ком я слышал, среди живых или мертвых, хватило наглости выиграть войну, проиграв ее. Сплошные неприятности.
Только в усмерть пьяный человек с сотни шагов и в густом тумане мог бы не заметить в джарлаксловом черном лице проблеска азарта. Энтрери тотчас понял, что следующий этап их путешествия обрел видимые цель и смысл. Он начал воспринимать информацию в чисто деловом ключе.
- Выиграть, проиграв? – повторил Джарлаксл, оглядываясь на в чем-то зловещее изображение на плакате.
- Я слышал, что эта страна истощена войной находится на грани окончательного раскола, - вступил в разговор Энтрери, - С чего бы людям поддерживать военные действия, грозящие той малой стабильности, что они имеют?
Бывалый наемник – никем другим он быть не мог – отрицательно покачал головой. Джарлаксл улыбнулся про себя, отметив, что мужчины были приблизительно одного возраста. С Джарлакслем местный уроженец был лаконичен до грубости, однако к Энтрери обращался с неподдельной уважительностью.
- Чондат привычен к агрессии, - ответил он, как будто это все объясняло, - По тому, что я слыхал о Кастее Векче, он наделен немалым личным обаянием и мастерски создает своей партии общественную поддержку. Он явился в илджакские деревни шесть или семь лет назад, помогая людям отстроиться после войны, отгоняя монстров, полезших из Чондальского леса, и, как правило, наводя порядок там, где этого не сделал Вианар. Уже тогда он говорил о коррупции и разврате, в которых погряз Аррабар. И его слова падали в нужные уши.
По мере того, как Энтрери слушал, разрозненные факты приобретали для него новое значение, занимая свое место на куда большем, чем первоначально представлялось, полотне. Профессия не научила его разбираться в том, какие союзы и структуры требовались для ведения полномасштабной войны - сам он обычно исполнял роль секретного оружия в рамках многочисленных бессистемных конфликтов. Однако пребывание с Джарлакслем и недолгий срок, когда он был пашой самой известной из воровских гильдий Калимпорта, залатали столь вопиющий пробел в образовании. К тому же, сейчас его некомпетентность была простительна: на Джарлаксла, мастера интриги, можно было положиться в том, что ни одна полезная деталь не пройдет незамеченной.
- Уши полезны лишь тогда, – отметил Энтрери, - когда их много и их содрали с орков. Чтобы начать мятеж, непопулярный уже потому, что снова приведет к растоптанным посевам и кровопролитию, ему требовались солидные средства и четкая цель.
Наемник кивнул, соглашаясь.
- Именно. Насколько знаю, он не местный. По слухам, он на жаловании Сембии или Сеспеха, но обеспечить его могла любая из стран, желавших оторвать кусок побольше от чондатского пирога. Хотя… им с легкостью удалось заклеймить его разбойником: за грабежи аррабарских караванов – так что деньги могли поступить оттуда.
- Но подумайте, какой куш он сорвет в случае победы! - посмеялся Джарлаксл, вновь включаясь в содержательную беседу, - Смирный, сплоченный Чондат, который пляшет под его дудку. Пусть даже мелодию выплетает некто за кулисами. Да еще народ ест у него с рук, поскольку на фоне лорда Вианара Векч представляет куда более соблазнительный вариант. Умный парень.
Наемник выразил кивком свое одобрение.
- Он сыграл на коррумпированности Вианара и его безразличии к людям, – задумчиво произнес Энтрери. Схема была столь незатейлива, что оставалось удивляться, почему правительственные войска так и не преуспели в подавлении.
Мельком брошенный на гравировку взгляд добавил ассасину размышлений.
Его выточили из дерева не потому, что к объявлению прилагалась печать Аррабара или обещание вианарских денег; дерево выбрали из-за его долговечности. По тому, как оно выцвело, изображение провисело здесь ни много ни мало пару лет. Облепившие его со всех сторон листовки клеились поверх, наползая краями.

запись создана: 16.01.2010 в 16:47

---

Мелочи, мелочи...

Пахнет орехами: колотой скорлупой, обмазавшим пальцы маслом, белой мякотью...
Пахнет орехами, которых нет.
Нельзя мне стихи читать...

Можно ведь даже не есть, а жить этим пряным
Запахом - дерева, масла... как в экипаже...
- Золушка? - Исподлобья глаза упрямы.
- Все-таки хочешь на бал? - Да, хочу! А как же!..

Небо затянуто тучами. Сквозь прорехи
Редкие звезды. Гудит речной пароходик.
Золушка колет щипцами свои орехи.
Вкусно и грустно. И чуда не происходит.

- Счастлива? - Счастлива! - Счастлива? - Да, конечно!..
Что нам судьба, эта старая злая сводня?..
Чем невесомей и суше последний орешек,
Тем безусловнее вера: сейчас... сегодня...

---

Отрывочное

*решил освежить в памяти пару моментов и перечел книжку, теперь сидит слегка ошалевший от обилия впечатлений*
Хорроший автор Сальваторе... предсказуемый.
Обратите внимание, кто там собственнически сгреб Дзирта в охапку, пока Кэтти бегает с эликсирами....

вставка из романа

"...Кэтти-бри почувствовала, как дернулся и обмяк темный эльф. Неприятное ощущение окатило ее, но отхлынуло, когда она оглянулась в сторону и увидела Дриззта, избитого и окровавленного. Он обвис на стене, постанывая и безуспешно пытаясь свернуться в клубок. Кэтти-бри бросила мертвого дроу на пол, и подбежала к своему другу, мгновенно заметив маленький, но явно опасный дротик, торчавший из его живота.
«Я его вытащу!» сказала она Дриззту, надеясь услышать согласие. Но он уже был вне досягаемости, она не думала даже, что он мог осознавать ее присутствие.
Энтрери подошел к ней сзади. Он кинул быстрый взгляд на дротик, более поглощенный цепями, удерживавшими Дриззта.
Выровняв дыхание, Кэтти-бри ухватилась за жестокое оружие и вытащила его.
Дриззт дернулся, издав резкий болезненный крик, затем обмяк, потеряв сознание.
«Тут нет замков, которые можно открыть!» рявкнул Энтрери, увидев что цепи из сплошных колец.
«В сторону!» скомандовала Кэтти-бри, отбежав от стены. Повернувшийся Энтрери увидел, что она поднимает смертоносный лук, и быстро отскочил.
Два выстрела раздробили цепи, и когда Дриззт начал падать, его подхватил Энтрери. Израненный рейнджер сумел открыть один заплывший глаз. Он с трудом понимал, что происходит, друзья вокруг или враги.
«Пить», взмолился он.
Кэтти-бри огляделась, и увидела ряды сосудов вдоль одной стены. Она кинулась к ним, взяла полный и понесла Дриззту.
«Он не должен был выжить», заметил Энтрери, когда она подошла к ним, держа вонючую жидкость. «Слишком много ранений. Что-то поддерживает его».
Кэтти-бри с сомнением посмотрела на сосуд.
Убийца проследил за ее взглядом и кивнул. «Давай!» приказал он, понимая, что в таком состоянии они никак не вытащат Дриззта из владений Баэнре.
Кэтти-бри поднесла сосуд к губам Дриззта, и наклонила его голову назад, вынуждая сделать большой глоток. Он поперхнулся и закашлялся, и на мгновение в ней проснулся страх, что она отравила своего ближайшего друга.
«Как ты здесь очутилась?» спросил Дриззт, оба глаза его неожиданно раскрылись, тело его наполнялось силой. Однако дроу все еще не мог держать себя сам, а дыхание его было сильно прерывистым.
Кэтти-бри подбежала к стене и принесла еще несколько сосудов, предварительно обнюхав их, чтобы убедится, что пахнут они как и первый, и влила их в горло Дриззту. Через несколько минут рейнджер твердо стоял на ногах, весьма удивленный стоящими перед ним бок о бок его лучшим другом и опаснейшим врагом.
«Твои вещи», сказал Энтрери, поворачивая Дриззта к куче.
Дриззт больше смотрел на Энтрери чем на свои вещи, не понимая, какую жуткую игру может вести убийца. Когда Энтрери заметил это выражение, два врага обменялись немигающими взглядами.
«У нас нет времени!» резко сказала Кэтти-бри.
«Я думал, ты мертв», сказал Дриззт.
«Ты ошибся», спокойно ответил Энтрери. Все так же не моргая он прошел рядом с Дриззтом, поднял кольчугу и протянул ее последовавшему за ним дроу..."

---

Очередной фик

Ну да, очередной перевод.
опять жутко ооцешный. Но отчего-то пришлось по настроению...
Хочу напиться... и выть на луну.

Название: О богах и людях
Персонажи: Энтрери, Джарлакс
Рейтинг: G

Артемис Энтрери был пьян. Очень пьян. Несвойственное ему состояние. Более того, опасное для человека его профессии: убийца, в захмелевшем взоре которого реальность тонула в бреде, не мог с уверенностью пережить даже одну такую ночь. И, как правило, Энтрери с презрением смотрел на жалких глупцов, чья жизнь измерялась принятыми на душу кружками.
Тем не менее, сейчас его голова гудела, как если бы пчелиный рой нашел в ней нектарные залежи. Мир угрожающе накренился на бок, и непрестанное головокружение заставляло прилагать массу усилий, чтобы удержать выпитое в желудке. Имей он свидетелей своих профессиональных деяний и окажись поблизости член семьи какой-нибудь из многочисленных жертв наемного убийцы, Артемиса ожидала бы весьма и весьма неприятная ночь.
А возможно, что нет. Сидя за тем же столом в обычном для него цветастом наряде, Джарлаксл Бэнр с растущей тревогой рассматривал своего спутника, время от времени обегая взглядом таверну в поисках возможной опасности. При первом же намеке на угрозу в темных ладонях оказались бы магические кинжалы.
- Быть может, тебе стоит поумерить пыл, мой кхал’эббил, - вполголоса посоветовал Джарлаксл, когда человек прикончил двенадцатый стакан дварфского виски за это время.
- Я тебе не друг, дроу, - прорычал ассасин, обжигая наемника взглядом. Он подозвал служанку за новой бутылкой.
- Артемис, ты ранишь меня, - Джарлаксл театрально приложил руку к сердцу, - Сквозь лед и пламя, врага и предательство… наш союз пережил всё, выцарапывая победу и прибыль из когтей обстоятельств. В твоем черством каменном сердце должно отыскаться теплое местечко для восхитительного Джарлаксла.
Артемис, не сочтя смехотворные заявления эльфа достойными ответа, запрокинул голову и осушил бокал, едва не теряя при этом равновесие и не падая со стула.
- Свались на пол – и ты пролежишь здесь всю ночь, потому что я не снизойду до того, чтобы волочь твое бессознательное тело по лестницам, - кисло заметил Джарлаксл, слегка задетый таким небрежением. Он отвернулся, пригубив собственное вино из бокала, всем видом демонстрируя, насколько безразлична ему дальнейшая судьба ассасина.
Артемис с некоторым трудом вернул себе вертикальное положение и отодвинул стакан, с легким шорохом отъехавший и замерший на краю стола.
- О, я думаю, этого мне хватит, - не слишком отчетливо произнес он, клонясь налево.
Джарлаксл привстал и перегнулся через стол, приводя напарника в более перпендикулярное положение.
- Мы могли бы найти в городе клерика, - предложил темный эльф, искренне беспокоясь за человека. На его памяти Артемис никогда не вел себя подобным образом.
- Нет! – отказ сопровождался громким ударом кулака по столешнице. Посеревшее лицо ассасина раскраснелось. Таверна погрузилась в звенящую тишину на полных четыре секунды, после чего люди, уверившись, что никто не начинает разборок, вернулись к прерванным занятиям.
- Я не пойду к прислужнику какого-то божества, позволив ему творить с моими мозгами что заблагорассудится, - уже тише сказал Энтрери.
- Это попросту неразумно, Артемис, - возразил темный эльф. – Я сам не питаю особой любви к высокочтимым сущностям, но сантименты не мешали мне пользоваться их силой. Небеса свидетели, меня лечили жрицы Ллос! Если и есть божество, которого стоит остерегаться, это она.
- Я ничего не даю богам и ничего от них не принимаю, - со злостью сплюнул ассасин, - и поверь, это сознательное решение, которое до сих пор всем меня устраивало. Я не позволю никому влиять на мою жизнь… Богам или нет. Я тот, кого я сделал из себя, и отвечаю только перед собой, не перед некой эфирной сущностью.
Джарлаксл откинулся на спинку стула, ошеломленный этой внезапной горячностью.
- Я только однажды слышал, чтобы ты говорил о чем-либо с подобным жаром – и тогда речь шла о Дзирте До’Урдене, – сказал он.
- До’Урден находится за тридевять земель отсюда, - ответил ассасин. – И, по мне, он с тем же успехом мог жариться во всех девяти преисподних. Не думаю, что еще когда-либо увижу этого сподвижника справедливости и благородства… Боги, однако, другой разговор. - Артемис лег на стол, глотнув из джарлакслова бокала. Дроу никак не прокомментировал сие нарушение протокола, зачарованный направлением, которое приняли пьяные разглагольствования его спутника.
- Мой друг, они такая дрянь, - прошептал ассасин. – Наблюдают, незримо присутствуя, за нашими делами и мыслями. Точно в засаде. И превыше всего желают заполучить в свои божественно загребущие руки парочку-другую новообращенных.
Он выпил остаток вина.
– Что по сравнению с ними амбициозность матроны Бэнр! Или оголтелая принципиальность До’Урдена… боги играют нами как пешками в игре. Такие, как я и ты, убивают за деньги, по стечению обстоятельств или из необходимости. Не самые благородные основания, но, по меньшей мере, они оправдываются тем, что убийство совершается ради выживания или лучшей жизни. Боги же устраивают резню лишь из самолюбия, - он ударил кулаком по столешнице для выразительности, - Из эгоизма!
Двое вышибал с сердитым видом уставились на ассасина. Артемис предпочел их не заметить.
- Одна война за другой, нескончаемо, Джарлаксл, бессчетные тысячелетия, - невидяще глядя куда-то в пространство, продолжил ассасин, - миллионы, если не миллиарды, убивали друг друга единственно потому, что это отвечало желанию их божеств. И даже менее. Кто мешает честолюбивому священнику выдать свою волю за волю божества? - Артемис потряс голосов, скривив губы. – Люди обливают презрением тех, кто живет убийством, торгашеством, корыстными авантюрами. Как мы. Но в масштабе тысячелетий вся кровь, пролитая за историю заказных убийств, не больше капли в кровавом океане вечных крестовых походов и джихадов.
Внезапно Артемис застыл, закрыв глаза. Прошла пара минут, и бывший глава Брэган Д’Эрт начал беспокоиться, что ассасин заснул. Однако, стоило Джарлакслу протянуть руку, чтобы встряхнуть человека, как темные глаза распахнулись, открыв горячечный взгляд.
- Знаешь, чего бы мне хотелось, Джарлаксл? – сказал Артемис, выпрямившись. Эльф покачал головой с неожиданной ему самому тревогой.
Отделанный самоцветами кинжал оказался в руках ассасина как по волшебству. Он задумчиво, словно не отдавая себе отчета, вертел его в пальцах.
- Я хотел бы однажды убить бога, - сказал Артемис с ноткой мечтательности в голосе. – Что скажешь, Джарлаксл? Достойная точка в карьере. Я сделал бы это бесплатно. Представь, вся эта вечная сила – и отнята движением моего кинжала, загнанного в одно из их самодовольных сердец.
Он тоскливо вздохнул.
- Убить бога… - невнятно пробормотал он. И затем качнулся и упал лицом вниз на стол. Высасывающий жизнь кинжал упал на пол, впившись острием в относительно мягкое дерево, его рукоять, как и лезвие, мелко дрожала.
Джарлаксл нагнулся, дотянувшись до оружия и плавно возвращая его обратно в ножны на поясе человека.
- Пленительная идея, мой кхал’эббил, - отметил он, - но глупая. Оставь убийство богов самим же богам. На них тоже найдется судья и приговор.
Он потащил Артемиса наверх в снятую ими комнату. – Спи, друг мой. Рази всех драконов, дроу и богов во сне, каких хочешь, но поутру я ожидаю увидеть тебя более в чуть более трезвой памяти и здравом рассудке.
Артемис тихо застонал. Когда он проснулся следующим утром в постели, похмелье стерло последние следы их разговора из памяти.

@темы: великий и могучий на службе родины, FRealms

---

Будничное...

Воюю с одним милым фиком, посвященным проблемам неких ассасинов в религиозной сфере. Хороший фик, рождает всякие разные идеи... в этом хороший, а вот в следовании каноническим характерам и языке - не особо. Вот я с горящими святой яростью глазами режу, меняю и искажаю оригинальный текст, по скромному своему разумению улучшая его...
...нифига не скромному, как видите.
...но не могу я его не переработать: за родину обидно.
А процесс затрудняется еще и тем, что у кого-то голова разламывается на части. Я тру виски, кусаю губы, пихаю в недра сознания мысль о том, что до сдачи ФСС остался, по сути, один день - и занимаюсь прикипевшим к уму "хобби".

---

...мысли вслух.

У меня замечательная мать.
Она сохранила ангельское терпение и умение прощать, имея дело с моим отцом, с нами всеми, с переездом и эпохальными переменами, затронувшими всю страну. Она крайне редко поднимает голос, не имеет дурацкой привычки видеть образы, существующие в воображении, вместо людей - и потому принимает их со всеми недостатками.
Она в пятнадцать лет сама осталась без матери - и сумела вырастить младшую сестренку, оставшись фактически без детства.
Она великолепно готовит, владеет браузерами и компьютером в целом, обладает потрясающим тактом и вкусом.
А еще она очень устала...

...и из-за меня в том числе.

---

Если бы у Энтрери был дом, он завел бы себе кота.
Черного пушистого зверя, который иногда терся бы мордочкой о ладонь, глядя всепонимающими проницательными глазами. Как если бы препарируя каждую мысль и чувство ассасина, разбирая его по косточкам и молекулам, но всё же принимая с тихой усмешкой "у каждого свои недостатки".
Сейчас он гостил у союзников старого Басадони, которые еще помнили юного, подававшего надежды ассасина, когда тот легкой тенью следовал за могущественным пашой.
У них имелись питомцы в количестве трех штук: двое котов и собака, ластившаяся к каждому, кому благоволили хозяева. Энтрери сидел у стены, кутаясь в одеяло, и черное марево бессилия, смешанного с отчаянием, медленно расходилась в дымку.

---

Походу, теперь я буду антагонистом супермена.
Темной личностью, которой наплевать, по большому счету, на мир (за исключением плачущих котят, детей и несчастных женщин), которая откровенно хреново разбирается в психологии и отношениях и потому за разглагольствованием о том, как супермен не сможет спасти всех женщин-детей-котят разом, и что, вообще, супермену надо высыпаться, быть любимым и иногда в полнолуние выбираться просто так полетать, будет херово скрывать сильнейшую влюбленность в этого самого супермена.
Ну, думаю, прикрытию поспособствуют дымовые шашки, крадущиеся в тени ассасины и прочие безумства... =__=
.....
А по китайскому календарю год еще не начался.

---

Тест

Удивлен, очень и очень...

О тебе

Ваше имя Твой внутренний мир Твой Ангел Твой Демон Твой Грех Твое Alter Ego В будущем тебе пригодится знание того, что

все гадания на aeterna.ru

---

Я исконне полагал, что неразрешимых ситуаций не бывает.
Конфликты сходят на нет, когда не остается причины для конфликта. Либо уничтожением несогласных, либо компромиссом, который держится на взаимном удовлетврении.

И еще я полагал, что каждый имеет право решать лишь за себя.
Стало быть, бескровное разрешение конфликта зависит от взаимопонимания и того, насколько полной информацией располагают оба (или более) участников.

Внутренний конфликт - дело более долгое и болезненное. Его можно прятать в глубине много-много лет, а потом нарывает... и тут уж дело зависит от того, найдешь ли гениальное объяснение или принцип, или решение, которое удержит вместе все части твоей личности. Конечно, можно позволить им распасться, но это будет не совершенствование, а чрезмерно кровавая "революция" в самом себе.

Поэтому: дышать глубже, сидеть спокойно и не замыкать мысли в круги.

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Уродилось сие ближе к полудню

Для меня определение «мой» - это прежде всего привязка. Она относится к вещам, к людям, к воспоминаниям и мечтам и обозначает, что никто и ничто не вправе лапать их грязными руками, выносить оценки и, тем более, лишать меня их присутствия.
Если кто покусится…
…убить не убью, наверное… зависит от причиненного ущерба…
…но параноиком он станет.
Когда я был мал и очень, очень альтруистичен, я отлавливал таких побеседовать. По форме это, скорее, напоминало допрос, основной темой которого становились намерения соискателя. Падает снег, стоишь у перехода, напротив – некто в плаще, не вызывающий ну никаких чувств, только вежливость, которую стоит проявлять к любому разумному существу, и тихая злость на самое его существование. Они слушали. Отвечали. Обещали играть по правилам. Хренасе я верил, естественно, но ритуал соблюден – а прочее зависело от охраняемого мною сокровища… хотя, согласитесь, сложно ухаживать за кем-то, когда все знаки внимания принимают как должное, ибо «друг разбаловал»… тот самый, что маячит рядом темной тенью.
Некий Руслан от отчаяния даже предложил семью втроем. Бедный, отчаявшийся тридцатилетний парень, до которого явно не доходило, что предложение неосуществимо. Во-первых, «объект» был строгих моральных принципов; во-вторых, у меня с ним, с «моим», любви не было и в помине, иначе бы Руслана послали по пешему эротическому при первой же попытке сближения; в-третьих, раз парень пошел на компромисс и даже предложил союз, он недостоин был даже в присутствии «объекта» находиться.
В конце концов, чего стоит поклонник, если он при всех преимуществах своего положения не может справиться со столь мелкой помехой, как наличие друга-цербера?
«Мои» достойны только лучшего.
Самого лучшего.
Не тяните – не беритесь.
…
Ну и что, что я также стремлюсь к планке идеала? Это и конкуренцией быть не должно, если на вашей стороне любовь, самоотдача и всевозможные таланты. А если не тянете… см. выше.
…
Наверное, миру повезло, что я мало что именовал своим.
Комнаты своей у меня никогда не было, мебель перешла от родителей, а кресло-раскладушку и мебелью не назвать.. гроб на колесиках. Неудивительно, что я предпочитал гостить у друзей, а не звать их домой… но какая зверская и одновременно детская обида поднималась в душе, когда эти друзья делали ремонт! Бред, но ведь факт…
Друзья – это однозначно «мое». За всю мою жизнь у меня шесть человек в друзьях ходили, от начальной школы до сего времени. С одним расстались, один ушел с концами, двое исчезли, когда сказали, что не доверяют и не доверяли, а дружбы-то и не было. Остались двое.
Моё – книги, фики, альбомы с рисунками, мысли, высказанные вслух.
А еще я влюблен. И уж здесь однозначно, до последнего выдоха, до ходящих от ревности желваков – «мой». И для него я луну с неба достану, а невозможно – заберу его на ту самую луну, на короткий пеший переход в скафандрах. Каждого, кто косо на него посмотрит, придушу в подворотне, прежде заставив на коленях прощение вымаливать. И, вашу ллос, здесь, для него, я буду лучшим. Чтобы никогда не отпускать, чтобы смотреть в его глаза и знать, что жизнь прекрасна.

---

Выкладываю, дабы не пропало среди иных файлов на флешке

Хм...
Переводил эту штуку просто потому, что как-то в разговоре использовала с нее цитату - а цитаты из неизвестного источника не есть хорошо. В общем, очередной подарок Суту, свету моей жизни.
Стёб.
Ну, или юмор... =__=
Характеры тут как-то перевраны. А тому, что даст мне логичное и вканонное объяснение, каким макаром описанное могло приключиться, получит из моих рук любой арт по его желанию.
Герои: Энтрери, Дзирт, прочие эпизодически...
Фанфик лежит на эфэфнете, ссылку искать элементарно лень.
К тому же, я слегка поигрался с фразами, поэтому вещь скорее по мотивам, чем точное изложение оригинала.

Итак
.................
На лбу у них проступила испарина. Оружие и одежда в бесформленном ворохе валялись поблизости. Пространство заполняли стоны и шумные выдохи, прерываемые грязными ругательствами.
- Будь всё проклято, - Артемис Энтрери тяжело дышал, его мышцы мелко дрожали. Пот тонкой струйкой стекал с его виска, капая на пол. – Толкай сильнее, До’Урден!
- Что я и делаю! – огрызнулся Дзирт, чувствуя, как его трясет от напряжения. Белые волосы облипали скулы, когда он всем телом подавался вперед. – Оно не… идет!
- Пойдет, - усмехнулся Энтрери, на секунду расслабившись. – С чего бы у нас не получилось?
- Потому что с тем же успехом можно засовывать квадратный колышек в круглое отверстие, – Дзирт насмешливо выдвинул предположение, пользуясь моментом, чтобы отдохнуть.
Энтрери фыркнул.
- Давай, - подогнал он, вновь занимая позицию. Дзирт, подавив стон, подчинился. Некоторое время всё было тихо – и вновь выгибались от прилагаемых усилий спины, ныли плечи и колени.
Внезапно Энтрери удивленно воскликнул, – Пошло! – добавив, задыхаясь, после. - Сильнее, будь ты проклят, сильнее!
- Знаю, знаю! Нам просто нужно передвинуться, а тебе - поднять выше.
- Не критикуй меня, - сорвался Энтрери, повернув голову, чтобы с яростью глянуть на дроу. – Я приподниму. А ты – рывком. Готов?
Дзирт коротко зарычал. – Я всегда готов.
- Что-то не заметил.
- Ну и кто критикует теперь? – выдохнул Дзирт, стараясь найти положение, при котором не так сильно царапал бы колени.
- На счет три, - сказал Энтрери, как обычно, игнорируя Дзирта. – Один.. два…три!
Они действовали с силой, порождаемой только безысходностью, и наконец каменный валун сдвинулся и съехал по противоположной стороне затора, открыв прохладному – и, главное, свежему – воздуху доступ внутрь.
- Хвала богам, - простонал Дзирт, опускаясь на жесткий каменный пол. Он осторожно подвинул догорающий факел. Совсем скоро у них не останется света вовсе.
- Всё это отняло слишком много… времени.
Энтрери пробурчал свое согласие, но остался подле отдушины, которую они умудрились наконец проделать в плотно улегшихся камнях, позволив ветерку обдувать себя. Его – и дзиртовы – штаны, намокнув от пота, липли к ногам.
- Это просто смешно, – сказал Энтрери спустя несколько долгих моментов, когда оба старались отдышаться. – Мы два лучших мечников Фаеруна. Я не собираюсь умирать в забытой богами дварфской штольне из-за какого-то ублюдочного землетрясения.
- Если бы не ты, мы вообще не попали бы в подобную ситуацию, - бросил в ответ Дзирт.
- Конечно, спусти всех собак на ассасина, - проворчал Энтрери, сползая по камню, чтобы присесть рядом с Дзиртом. – Бестолковый дроу.
- Ты же не станешь отрицать, что я прав? – отметил Дзирт.
Энтрери окинул его свирепым взглядом, но спорить не стал. Отрицать очевидное он не мог.
И вновь воцарилась тишина.
- Может быть, тебе стоит призвать свою кошку? – наконец сказал Энтрери.
- Зачем? Чтобы это место еще больше напоминало парилку?
- Нет, чтобы мы могли ее съесть. Я проголодался.
- Не следовало ли тебе, умудренному и коварному ассасину, озаботиться пропитанием, когда ты надумал уходить?
- Осмелюсь ли я напомнить вам, о благородный и самоотверженный хренов паладин, что именно вы поспособствовали тому, что я сверзился в эту дыру, оставив упомянутые запасы за спиной!
- Ты предпочел бы стать «Энтрери всмятку»? – зарычал Дзирт, указуя на груду обломков, о которую они оба опирались.
- Прямо сейчас – да! - тут же огрызнулся Энтрери. Его рука дернулась к поясу, словно бы потянувшись к оружию, которое обычно там находилось.
Рука Дзирта отразила это движение как в зеркале, так же, как и яростный взгляд. На секунду казалось, что эти двое приложат все усилия, чтобы порвать противника на клочки – с клинками или без. Затем,
Ээээээээльф! – проревел знакомый голос, за которым последовало куда более женственное:
- Дзиииирт!
- Наконец-то, - тихо пробормотал Энтрери, отворачиваясь и поднимаясь на ноги. Дзирт почти забыл о нем, в спешке одевшись и карабкаясь на груду камней к тому отверстию, что они проделали.
- Сюда! – заорал он, почти просунув голову в отверстие, - Мы здесь!
Буквально через минуту долгожданный свет замерцал в стороне, предваряя тяжелые дварфские шаги. Далеко не так быстро, как хотелось бы Дзирту, в поле зрении появилась пламенно-рыжая борода Брёнора.
- Вот ты где, дурной эльф! Мы с девочкой обегали всё вокруг, выглядывая тебя! И что, во имя девяти преисподень, ты имеешь в виду под «мы»?
- Энтрери тоже здесь, - с гримасой объяснил Дзирт.
- Бедный Дзирт, - сказала Кэтти-Бри, продвигаясь вперед, став за спиной отца и улыбнувшись эльфу. Она, наверное, взобралась бы, чтобы одарить Дзирта быстрым поцелуем, но завал выглядел слишком уж неустойчиво. Позади нее были еще дварфы, уже осматривающие результаты обвала и шепчущиеся друг с другом, ища лучший способ их разобрать.
- Бедный Дзирт? – эхом повторил Энтрери, для новоприбывших голос его звучал приглушенно. – Бедный Дзирт?! Это не он застрял здесь с дроуской фиалочкой, которая только и делает, что засирает окружающим мозг отвлеченными от жизни концептами!
Дзирт закатил глаза, и на миг его лицо пропало из виду, когда он споро парировал:
– Ах, кто-то сегодня не выспался? Нарушился привычный режим дня?
В ответ послышалось хмыканье. – Кто бы говорил, дитятко эльфийское.
- Дитятко? Извини, не напомнишь, кто сообразил, что нам не обязательно задыхаться, если мы вытолкнем этот камень?
- Мне не понадобилось бы заморачиваться этим, если бы ты не последовал за мной!
- Снова упреки?!
Брёнор хмыкнул, когда дварфы начали расчищать завал, но случайные выкрики прорывались даже сквозь шум и грохот работы.
- Клянусь бородой Морадина, - он проворчал вполголоса. – Они ругаются, как супружеская пара.
Кэтти-бри поморщилась, - Пап, как тебе такое на ум пришло? Это ужасно.
Брёнор прислушался к перепалке и передернулся, соглашаясь.
- Твоя правда.

---

Флешмоб

Заарканили.
Флешмобом.
Так что, будучи осаленным, отвечаю.

Условия: надо написать 15 пунктов, которые хотел(а) бы получить на Новый год. А затем написать ники 9 жертв, у которых тоже должен появиться этот список из 15 пунктов, которые они, в свою очередь, желали бы получить.
Список и ники никак с собой не связаны и вы не обязаны что-то дарить

Хм...
1. Хочу Дзирта. Во плоти. Желательно в корсете... но, чувствую, меня отошлют в пешее эротическое путешествие к Эррту. Но вы просили желания - получайте.
2. Посмотреть "Аватар". В кинотеатре не выйдет, но дома, с выключенным светом - дайте два!
3. Переведите мне "Devil takes hindmost" по FR, и вы навеки приобретете мою преданность и восхищение.
4. Хочу артов по FR. Энтрери/Дзиртовых артов и дженовых артов.... очень.
5. Хочу фиков....copipaste пункт выше.
6. Смотреть от и до на закатное небо - пока оно не изойдет цветами до глубокой синевы, выжженой городом.
7. Найти где-нибудь в парке рубиновую сережку... однажды я наткнулся на такую в детстве, но через пару лет посеял ее сам. А мне теперь, черт возьми, я все-таки сделаю, куда ее вдеть. =__=
8. Упокоить страхи в каком-нибудь темном углу сознания, чтобы они прекратили портить жизнь.
9. *спокойно, констатируя факт* Любви. До гроба и после.
10. Уволиться к черту с этой работы и переехать в Питер.
11. Хочу нормальный кинжал! Мой - прости господи, такая дешевка, что им и прирезать-то можно, только если под ребра или в горло!
12. ...стихи. Хорошие стихи.
13. Счастье, чистое и незамутненное, для нескольких дорогих мне существ.
14. Время. Свободное время, в которое можно будет писать, рисовать, клеить, играть на гитаре и читать тонны книг.
15. Хочу, привыкнув засыпать с кем-то в одной постели, не отучивать себя после.

Akumo, Antiteemon, Dakini, Dr. Noname, не валяй дурака, Ваймс, Они-кис-кис, эй!, Эльверт, ~Janosh~

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра