Не знаю, как люди себе представляют работу гос.органов. Когда-то давно я воображал себе бурлящий муравейник с клерками - вроде банка - когда думал обо всяких отростках правительства. С тех пор утекло много времени, и я могу честно сказать, что, в отличии от муравейника, в гос. органах совсем нет четкости и слаженной работы.
А что есть...
Считайте, я не выдержал и решил наконец хоть тут высказать все, что думаю.
Представьте... отдел. В отделе семь различного возраста женщин. Две недели в году они занимаются тем, что вписывают 127 учреждений культуры в спущенный сверху бюджет, а остальной год - потихоньку его выдают. Чтобы вы понимали масштаб проблемы: самый маленький музей в ведомстве Комитета по культуре жрет в год одиннадцать миллионов. Этого край в край хватает на зарплату двадцати человек, на то, чтобы в здании музея не кишели крысы, ничего не рухнуло, были бахилы для посетителей и стояли таблички у экспонатов. А, еще - чтобы зимой в здании было тепло.
читать дальшеУ нас есть таблицы, где расписано, кому сколько тепла-света-воды нужно.
У нас есть Указ Президента, который определяет, на сколько процентов должна подняться зарплата среднего такого работника культуры... и новые таблицы, где указан этот уровень по конкретным учреждениям.
Еще у нас есть интересные такие таблицы (еще одни, но тоже в эксель), в которых сами учреждения писали, сколько им чего нужно для хорошей жизни.
По идее, что еще нам нужно?
Гуляй, душа!
Но...
Это "но" есть всегда и всюду. "Но" заключается в том, что баба Глаша, нашедшая два часа, чтобы заполнить непонятные формы, присланные ей "в нагрузку", явно не думает о том, что расписывает в тот момент для себя же зарплату, она думает о том, что ее мужу дома нечего жрать, и хочет побыстрее расквитаться с дурацкими бумажками.
И пишет она хз что.
А потом это хз что улетает в некий "КЭПиСП", который издает бумажку с некими "нормативами", согласно которым пирог бюджета делится между учреждениями. КЭПиСП не знает, что этим учреждениям нужно и чем они занимаются, им и не нужно - у них есть бумажка бабы Глаши.
И так в сентябре уже я делаю глаза по пять копеек на изданные нормативы и говорю, что пирог по ним не поделить. Ну никак. Кому-то достанется кусман, а кому-то - на один зуб. Говорю - надо переделывать бумажки бабы Глаши. И мне отвечают - конечно надо! У тебя неделя. Переделывай.
А муж бабы Глаши никуда не делся.
И она точно за неделю ничего умного и, главное, адекватного мне не напишет.
А так как учреждений у меня одной двадцать одно, и баб Глаш тоже двадцать одна, то, значит, из воздуха на матерном слове и простой дедукции мне за неделю надо создать всеобъемлющее что-то, над чем должны были работать 21 человек пару месяцев.
"БЛЯ," - не менее всеобъемлюще думаю я.
Это непередаваемое чувство, когда смотришь красными глазами на очередной столбец с полной бессмыслицей и понимаешь, что либо ты сейчас стираешь абсолютно все и пересчитываешь сам заново с нуля, либо пускаешь в ход то, что есть, и через квартал к тебе придут люди в погонах и попросят объяснить, почему это я даю кому-то деньги трижды на одно и то же.
Это желание убивать бабу Глашу и всех ее потомков до тринадцатого колена, когда ты просекаешь, что эта дура тупо скопировала кусок прошлогодней формы в новую, не озаботившись тем, что полетели все формулы в защищенных от редактирования ячейках.
Эти суммы в два-три-пять миллиона, которые достанутся или не достанутся учреждению в зависимости от того, решишь ты исправить их ошибку или нет. И ведь я найду несколько аргументов в пользу любого выбора: с одной стороны, они прислали, их ответственность, с другой - здравый смысл.
После того, как Петропавловка легким нажатием кнопки увеличила себе нормативы в сторону от положенных на полмиллиарда, меня уже ничего не удивит.
Имею сказать следующее:
- система работы в нашем правительстве ебнута на всю голову;
- сегодня я закончила эти злосчастные расчеты, в восемь вечера, в воскресенье;
- мне реально хочется или плакать, или убивать.